Комнату заливало солнце, это чувствовалось даже с закрытыми глазами. Илар со стоном перевернулся на бок и разлепил веки.
Тело ощущалось словно набитый соломой мешок. Илар по очереди ощупал свои руки и ноги, особенно – места, где были раны. Удивительно, но боль почти ушла, остались только неприятные ощущения, как после хорошей драки. Усталость по-прежнему давила и кружила голову, но в целом всё казалось куда лучше, чем в последний раз, когда Илар был в сознании.
Солнце играло на стенах и потолке, переливалось на блестящих боках крынок и кружек. Комната была небольшой, но чистой и опрятной, свежо пахло цветами и травами. На столе стоял кувшин с букетом цветов и тарелка с хлебом и сыром, а внизу, у кровати, – ведро воды и ковш.
От облегчения сильнее закружилась голова. Значит, Купаве всё-таки удалось уйти от погони и привезти их в безопасное место. Ай да Купава! В памяти всплыло её лицо, и губы Илара растянулись в невольной улыбке.
Он лежал ещё некоторое время, то впадая в дрёму, то просыпаясь и вновь осматриваясь: не верилось, что всё-таки вокруг жилая изба, а не туманная топь. Скрипнула дверь, и в комнату осторожно заглянула Купава. Илар снова улыбнулся: казалось, будто сбывается счастливый сон.
– Проснулся? – обрадовалась она. – Можно?
– Ещё спрашиваешь. Заходи.
Илар сел на кровати, зачерпнул воды из ведра и протёр лицо. Купава пристроилась рядом, с тревогой разглядывая Илара.
– Ты как? Как нога? А рука? Два дня лежал.
Илар кашлянул, поперхнувшись водой.
– Два дня?! А ты… А та девушка…
Купава положила руку ему на плечо.
– С нами всё хорошо. То есть как… Сначала было не очень. Мы едва оторвались от упырей, довольно долго ехали, потом ещё и дождь пошёл. Ты был без сознания, Сана тоже ни жива ни мертва. Но потом мне помогли, люди возвращались в деревню и забрали нас. Так что будем считать, что повезло.
– Ты цела? Хорошо себя чувствуешь?
Купава опустила глаза и чуть ссутулилась.
– Хорошо. Но постоянно думаю о доме.
Голос дрогнул. Илар дотронулся до её пальцев и легонько сжал. Глупый вопрос, конечно. Как она может себя чувствовать? Убежала из дома после того, как её чуть не изнасиловал чародей, знает, что водит за собой упырей, потеряла близкую подругу и вынуждена ещё заботиться о нём. О том, кто должен был защищать, но только прибавил проблем. Захотелось сгрести Купаву в охапку и долго целовать и просить прощения, обещать впредь оберегать от всего, но Илар не решился: она казалась такой грустной и хрупкой, что не хотелось её тревожить. Вместо этого Илар только поправил ей волосы и легонько чмокнул в висок.
– Ты умница. Спасибо тебе.
Щёки Купавы вспыхнули, как цветы мальвы. Она повернула лицо к Илару и тихо сказала:
– Это тебе спасибо. Без тебя у меня совсем ничего не осталось бы.
– Но это из-за меня тебе пришлось бежать.
– А без тебя я бы уже утопилась в колодце.
Илар покачал головой.
– Не надо так говорить. Не шути этим.
– Какие уж тут шутки…
Купава со вздохом придвинулась чуть ближе. Илару хотелось притянуть её теснее, но что-то подсказывало: не стоит, они же не у себя дома. Да и вдруг Купаве будут неприятны его прикосновения после происшествия с Лыком? Лучше подождать.
Он кивнул на букет цветов.
– Красивые. Ты собирала?
– Что?
Купава, засмущавшись, поправила волосы и отстранилась.
– Цветы, говорю, нравятся.
Поджав губы, Купава помотала головой.
– Не я. Сана для тебя притащила. По двадцать раз на дню о тебе спрашивала. Влюбилась, наверное.
– Она в порядке?
Купава смешливо фыркнула и встала с кровати.
– Привести её тебе?
– Да нет. – Илар потянулся, разминая плечи, взъерошил волосы и черпнул ещё немного воды из ведра, растёр по лицу и шее. – Сам схожу.
– Лежи уж. Приведу её. Илар, ты, безусловно, спас нас, но побереги себя, не нужно тебе сейчас вставать и бегать. Где бы мы были, если бы не ты? Что было бы с Саной? И что было бы со мной?
Купава поправила цветы в вазе и развернулась, прислонившись поясницей к краю стола. Руки она скрестила на груди, будто собиралась строго отчитывать Илара. Он удивился такой смене настроения, но виду не подал.
– Ты пытаешься меня пристыдить? Не стоит.
– Нет. Я просто хочу, чтобы ты больше думал о себе. Без тебя мы бы не спаслись, а ты сейчас собираешься куда-то бежать, ещё даже не поев и не проверив повязки. Ты можешь хоть немного успокоиться, Илар? А о Мавне… – голос Купавы осёкся, – о Мавне ты думал? Ты ей тоже нужен. И нужен здоровым.
Ещё бы он не думал о Мавне…
Илар часто пытался вспомнить, когда и какой видел её в последний раз. Ему до сих пор было больно думать о том, что она просто сбежала, даже не попрощавшись. Ничего не сказав ему, тому, кто с детства был рядом, оберегал от всего и был готов убить даже за косой взгляд в её сторону. Разве он заслужил такое? Разве не стоило быть с ним честной?
И чего она добилась? Хорошо, если она жива. Илар и сам увидел, как устроена жизнь между деревнями: получится проскочить до темноты – повезло. Заночуешь в поле – жди беды. Если раньше упыри появлялись лишь изредка, то сейчас казалось, что все веси заполнены ими, куда ни плюнь.
Хорошо бы, если бы Мавне попался на пути надёжный чародейский отряд, где не было таких ублюдков, как Лыко. Есть ли отряды женщин-чародеек? Надо бы отнести свежий каравай Покровителям, чтоб Мавне попались такие защитницы.
И тут же закралась противная мысль: раньше надо было молиться, голубчик.
– Как я могу о ней не думать? Каждый день. – Илар встал, пробуя сильнее опереться на больную ногу. Вроде бы почти не болело. Это хорошо. Дельные лекари попались в этой деревне. – И боюсь за неё. Что, если ей встретились непорядочные люди? Какой-нибудь мразотный чародей. Или, ещё хуже, нежак… Говорили же в Сонных Топях про неё разное.
– И ты за эти слова бил без разбору. Я тоже беспокоюсь, Илар. – Купава сделала шаг вперёд и взяла его за руку. От её прикосновения в груди у Илара потеплело и будто бы даже тревога за сестру притупилась. – Но для Мавны будет лучше, если ты восстановишься и продолжишь путь здоровым. Тогда мы поедем быстрее, сможем отбиваться от упырей и спрашивать у встречных, не видели ли они незнакомую девушку. Ради Мавны ты должен потерпеть.
Илар склонил голову. В душе он был согласен с Купавой: раненый, забывающийся, теряющий сознание в пути – да уж, ну и помощник. Но хотелось скорее убедиться, что с Мавной всё в порядке, и любое промедление тяготило. Но как её искать? Ездить по всей округе? Да и ноге всё же было ощутимо лучше. Чего разлёживаться.
Высвободив руку, Илар тронул кончиками пальцев щёку Купавы.
– А как же ты? В последние разы ты рвалась ехать дальше, потому что боялась, что приведёшь упырей.
Купава смотрела на него в упор, в глазах читалась тревога, и Илар пожалел, что напомнил ей про это. Лучше бы молчал, в самом деле…
– И сейчас боюсь, – ответила она. – Придумаю что-нибудь. Ты, главное, поправляйся.
– Я уже придумал за тебя. – Стоило бы убрать руку от её лица, но вдруг нестерпимо захотелось ощутить всей ладонью мягкую кожу щеки. Илар осторожно выпрямил пальцы и чуть не задохнулся от радости, когда Купава не отстранилась, а наоборот, прильнула к его ладони. – Пускай идут за тобой, сколько хотят. Пускай все приходят. Я убью всех до единого, лишь бы ты больше не беспокоилась.
– Ой, простите! – пискнул кто-то сзади и, обернувшись, Илар увидел в дверях Сану, ту самую «невесту» из Сырого Ольшака. Теперь, без украшений и свадебного платья, она выглядела как самая простая деревенская девчонка и казалась ещё младше, чем в прошлый раз. Веснушчатые щёки залила краска.
– Проходи. Спасибо за цветы. – Илар улыбнулся, а Купава поджала губы и потёрла щеку – там, где только что были пальцы Илара.
– Да нет, я на минуточку. Посмотреть, живой или нет…
Сана покраснела ещё сильнее и шаркнула ногой по полу. Илар подошёл к ней, приветливо протянул руку, попутно рассматривая девчонку. Хорошо, что она выглядела здоровой и более-менее счастливой. А могла бы давно стать пищей упырям…
– Ты в порядке? Где будешь жить? Хочешь, поедешь с нами?
– Скитаться по болотам и убегать от нежаков. Не советую, – подала голос Купава.
– Ой, ну ты что, – отмахнулась Сана. – У меня тут старшая сестра с мужем и детьми, у них останусь. Их двор за углом, а вас пока разместила у себя сестра мужа сестры… Я правда так сильно-сильно тебе благодарна! Вам обоим.
Она переводила взгляд с Илара на Купаву и обратно. Глаза блестели восторгом, щёки горели, совсем не так, как в день «свадьбы». У Илара отлегло. Хоть тут они не прогадали. Вдруг Покровители увидят и сделают так, что Мавне тоже кто-то поможет?
– Я рад, что мы подоспели к тебе вовремя. Скажи, есть у вас тут хлебная лавка? Хочу размяться. Давно не работал с тестом.
Он подмигнул Купаве, которая уже сдвинула брови и открыла рот, чтобы возразить.
– Конечно-конечно. Сейчас отведу. Пойдём.
Сана хотела взять Илара под локоть, но застеснялась и неуклюже засеменила к выходу.
– Ну хоть воздухом подышать мне можно? – шепнул он Купаве с улыбкой. Та ответила строгим взглядом. – Обещаю идти медленно, беречь ногу и тесто сделаю самое воздушное, чтобы рука не болела. Иначе совсем ходить разучусь.
Она неохотно, но всё же согласилась.
Выйдя вслед за Саной, Илар прикрыл глаза рукой: солнце светило непривычно ярко, даже слепило. Привыкнув к свету, он спустился с крыльца и осмотрелся. Деревня была совсем маленькой, едва ли не меньше Сонных Топей, но все дома выглядели ухоженными, садики пестрели цветами, а стена вокруг деревни ещё пахла свежими сосновыми брёвнами.
После скитаний по болотам Илар чувствовал где-то подвох.
– Как тут необычно, – сказал он Сане.
Сана только развела руками.
– Так это солнце выглянуло, вот и кажется, что необычно. Деревня молодая, а стену недавно обновили.
Должно быть, дело и правда оказалось всего лишь в солнце, а Илар так накрутил себя за последние недели и дни, что никак не мог расслабиться. Хотелось верить, что и Мавне светит это же солнце. И что она ещё может ему порадоваться.
Лавку пекарей Илар узнал сразу. Сана вошла первой, договориться с хозяевами. Дождавшись приглашения, Илар вошёл внутрь, и от вида караваев и пряников тоскливо защемило на душе. Кто теперь печёт хлеб в Сонных Топях? Айна с отцом? Справляются ли? Хватает ли хлеба на всех? И испекут ли они его с Мавной снова, вместе, как в старые времена?
Илар стиснул щепотью переносицу, чтоб не щипало в глазах. Не хватало ещё показать слабость перед девчонкой. Хотя что уж там, она уже видела, как его везли по колдобинам.
– Ну, я пойду, чтоб не мешать? – спросила Сана, хотя по ней было видно, что уходить ей не хочется. Солнце падало из окна и золотило её рыжие волосы, а веснушки на носу горели, как искорки. Илар усмехнулся.
– Да оставайся уж. Научить?
– Да уж умею маленько. Но посмотрю потихонечку, если ты не будешь злиться.
Илар взял горсть муки, пересыпал из ладони в ладонь, проверяя, мелко ли смолена. Ссыпал на стол, а белым пальцем мазнул Сане по носу.
– Не буду злиться. Смотри на здоровье.
Он засучил рукава выше локтей и понял, что тут нет тесёмки, которая поддержала бы волосы. Отщипнул готовой закваски, положил в деревянное корыто. Щедро добавил муки и принялся вымешивать, как привык: взять за уголок, вытянуть, подтянуть к другому углу, сложить, перевернуть. Повторить.
Тесто и правда получалось воздушным, в лучах плясали белые пылинки муки. Руки почти не напрягались, но мышцы приятно отзывались на слишком знакомые движения. Илар чувствовал, как начинает приходить в себя: знакомые запахи, виды, действия – всё то, к чему привык парень-пекарь, а не беглец с неуправляемой искрой. Так пах его дом: закваской и мукой, печными углями и свежим хлебом. Не болотами, не кровью и не горелой плотью. Нет.
Сана всё крутилась рядом. Илар краем глаза видел, как она то смущённо отходит, то со стеснительным вздохом вновь приближается и заглядывает ему через плечо, не в силах сдержать девчоночье любопытство. Они с Мавной, когда были младше, тоже так крутились в пекарской и пробовали сырое тесто, а мать отгоняла их рушниками и ставила мучные следы на носах.
– А это правда, – робко начала Сана, в очередной раз подобравшись ближе, – что ты – бродячий чародей?
Последние два слова она произнесла с восторженным придыханием и резко замолчала. Илар медленно повернулся к ней.
– Что? Какой ещё бродячий чародей?
Щёки Саны раскраснелись, как свёкла.
– Я слышала, мне подружка рассказывала, как какой-то чародей без отряда спас целую деревню к востоку от нас. Туда пришли упыри, а он р-раз! И сжёг всех. А западнее, говорили те, кто приезжал с торга, нашли целую кучу убитых упырей. И у всех, – она понизила голос до сиплого шёпота, – были вырезаны сердца. Это был ты? Ты же чародей, я видела. Хоть меня и напоили отварами, но я помню, как ты из ничего разжигал огни.
Илар сформировал караваи, накрыл их влажным рушником и задумчиво вытер руки. Вот как, значит. Слухи быстро ползут по весям, но его удивило, что он сам стал героем слухов. Насчёт упырей с вырезанными сердцами он ничего не мог бы сказать, но про случай с деревней смутно помнил. Купава тоже не раз тогда говорила, что в Иларе проснулась чародейская искра, но он ещё никогда всерьёз не думал о себе как о чародее. Выходит, проклинал Лыко и Боярышника, а сам неумышленно стал таким, как они.
Илар кашлянул в кулак. Сана жадно ждала от него ответа, но что ей сказать?
– Я не чародей, – проговорил он, наблюдая, как на широком лице проступает разочарование. – Я пекарь. Дозорный. Я убивал упырей, но никогда не учился чародейству. Не стоит верить всему, что ты слышишь.
– Но я своими глазами видела, – не унималась Сана. – Видела, как ты послал пламя в упыря. И он умер. – Она содрогнулась, вспоминая тот вечер. – Ты спас меня. Зачем?
Илар со вздохом взъерошил волосы. Знать бы самому, зачем. Потому что Купава попросила? Да нет. Сам не позволил бы упырю сожрать девчонку.
– Я привык помогать людям. Особенно если им грозят нежаки.
– И ты не побоялся, что будет дальше?
Илар пожал плечами и вернулся к своим караваям. Надрезал поднявшиеся макушки крест-накрест и отправил в печь. Он не думал о том, что будет дальше. Только о том, что есть сейчас.
– Спасибо тебе, – тихо прошелестела Сана, не дождавшись от него ответа. – Я никогда тебя не забуду.
– Ну, уж этого не надо. – Илар закрыл дверцу печи и ободряюще улыбнулся. – Сказала спасибо – и ладно. Не смущай меня.
– Это тот самый чародей-спаситель? Какой скромный!
В пекарскую вошли девушки. Одна, самая высокая, была очень похожа на Сану – должно быть, та самая старшая сестра. Пятеро других, кто старше, кто младше Саны на вид, выглядывали у неё из-за спины и рассматривали Илара с любопытством.
– Такой хорошенький, – шепнула одна, и остальные захихикали.
Сана засмущалась и отскочила от Илара, хотя и без того не решалась подходить слишком близко. Илар обтряс руки и оперся спиной о стол.
– День добрый. Не чародей, но иногда выручаю.
Он приветливо улыбнулся девушкам. Не хотелось подкреплять и плодить слухи о себе, и повышенное внимание скорее досаждало, чем приносило удовольствие. Жаль, что девушки загородили выход, не то Илар непременно ушёл бы, оставив караваи на совести Саны.
Сестра Саны окинула его оценивающим взглядом и кивнула.
– Я Талана. Сана – моя младшенькая сестричка. Спасибо тебе. Приходи сегодня к нам домой, отблагодарим. И подругу свою приводи.
Услышав о подруге, две девушки сделали кислые лица.
– Придём непременно. Спасибо.
Покрутившись в пекарской ещё немного, девушки ушли, оставив Илара ждать, пока не испекутся караваи.
Тем не менее всё в деревне казалось Илару неправильно-непривычным. Солнечный день, приветливые местные, цветы в садах. Он постоянно прислушивался: не завоют ли упыри за оградой? Принюхивался: не запахнет ли от случайного прохожего илом и тиной, как от Стевро? Присматривался: вдруг готовится что-то нехорошее вроде свадьбы в Сыром Ольшаке?
Но ничего страшного не происходило, не слышалось и ничем не пахло.
– У тебя нога болит? Или рука? Какой-то ты напряжённый, – заметила Купава.
– Да нет. Всё неплохо. Просто странно, всё так спокойно…
Купава рассмеялась.
– Ты слышишь себя? Спокойная жизнь уже кажется тебе неправильной. Так не должно быть, Илар. Ты ведь помнишь, на самом деле у нас в Сонных Топях тоже всё было хорошо и мирно. До тех пор, пока я не…
Он поспешно схватил её за руку, чтобы отвлечь. Не надо ей постоянно вспоминать. Пусть хотя бы этот вечер проведёт в гостях и не думает о своей вине.
– Ты права. Я слишком привык нервничать. Иногда тяжело, знаешь ли, отвыкать. Да и не нужно. Лучше быть настороже, я считаю.
Купава замолчала, глядя на свою руку в его руке.
– Но расслабляться тоже надо. – Она подняла на него взгляд и улыбнулась. – Тебе полезно сходить на праздник. Всё будет хорошо, вот увидишь.
Праздником это можно было назвать лишь с натяжкой. В доме Таланы, сестры Саны, и её мужа собралась семья: человек десять, не больше. Зато хозяйки – Талана и мать её мужа – постарались на славу, и на столе не было пустого места от тарелок, мисок и чаш.
Муж Таланы, смуглый и чернобородый мужчина по имени Рдан, усадил Илара и Купаву рядом с собой, прямо напротив Саны, которая розовела от удовольствия и смущения.
– Как у вас обстоят дела с дозорами? – спросил Илар, выпив сладкого клюквенного кваса. Хотелось понять, может ли Купава не бояться, защитит ли себя деревня в случае чего? – Алых огней на стене не видел. Чародеи к вам не заезжали?
Рдан, такой здоровенный, что занимал сразу два места и нависал даже над высоким Иларом, поставил свою кружку и зачерпнул печённых в сливках грибов.
– Мы этих сволочей к себе не подпускаем, не-ет.
– О.
Илар вежливо замолчал, не зная, говорила ли им Сана, что её спас «бродячий чародей». Но Рдан и сам, видимо, понял оплошность, крякнул и поёрзал на скамье, отчего она жалобно заскрипела.
– То есть не все они сволочи. Но те, что верховодят отрядами, – в большинстве своём. Ты ведь не из отряда, верно?
– Да и вообще не чародей.
Старший сын Таланы и Рдана, мальчишка лет трёх на вид, скорчил разочарованную рожицу и перестал глазеть на Илара, полез ложкой в горшок со сладкой кашей.
– Да как же. – Талана всплеснула руками, и мальчишка снова повернул вихрастую голову. – Сана сказала, ты упыря сжёг. Чародей самый настоящий.
Черноволосая кудрявая девушка, очень похожая лицом на Рдана, принесла большое блюдо с печёной гусятиной и села на краешек скамьи, около Купавы. Подперев кулаком щёку, тоже стала слушать.
Илар опустил глаза в свою тарелку. Если в этом доме – и в деревне – не жаловали чародеев, то не стоило говорить про свою искру. Но раз Сана уже всё рассказала, то отпираться было бы глупо.
Он ощутил, как Купава легонько тронула его колено под столом.
– Не буду лукавить, – вздохнул он и распрямил плечи. – Пару раз я прибегал к чему-то вроде искры. Но я никогда не учился. И чародеев сам не жалую. Они пришли грабить нашу родную деревню и вели себя как последние свиньи.
Он встретился глазами с взглядом Рдана, чёрным и оценивающим. Хозяин дома не был похож на местных: слишком тёмные волосы и смуглая кожа. Таких людей рождает горячее солнце, а в туманных болотистых краях люди сами часто похожи на туман: бледные и светлоглазые.
– И что твоя искра? Как проснулась? Расскажи.
Илар не был готов к таким расспросам, но отказать хозяину было бы невежливо. К тому же он подумал, что Рдан запросто мог бы проломить ему голову хоть кружкой, хоть просто кулаком. С таким дозорным и упыри, наверное, не решаются подходить к околице. Если только ограда его выдерживает.
– Сам не знаю. Всё было слишком быстро. Я был ранен, а потом в минуту опасности полыхнуло. Так, что я сам впал в беспамятство. А как чуть очухался – так снова получилось, когда Сану спасал. Больше ничего не знаю, проснулся в вашем дворе. Спасибо за лекарства. Не ожидал, что так хорошо поможет.
Рдан хмыкнул и довольно погладил бороду. Они с Таланой переглянулись.
– Все райхи знают толк в лечении, – прогудел он. – И я в том числе.
– Райхи? – удивлённо переспросила Купава. – О, извините. Я не должна была…
– Отчего не должна? Я себя не стыжусь, как некоторые мои братья и сёстры. Только иные скажут, что я неправильный райхи, раз мы с родителями обосновались в деревне вместе с местными.
– Но разве райхи не занимаются чародейством? – осторожно уточнил Илар и тут же добавил, чтобы скрыть неловкость: – Пироги выше всяких похвал. Тебе прекрасно удаётся тесто, Талана.
– Занима-аются. – Рдан тоже потянулся за пирогом и сунул в рот сразу весь, не откусывая. – Но не тем. Мы не огнепоклонники и не разжигаем искру. Мы действуем тоньше, красивее. И умеем больше. Сила огня слишком яростна и груба, чтобы лечить людей, она может лишь убивать и калечить. Такое мы не одобряем.
Илар молча согласился. Он сам успел дважды встретиться со своей искрой, которая, получается, притаилась диким зверем где-то у него в груди, и каждый раз после этих встреч он долго не мог прийти в себя. Наверное, до сих не пришёл – и как чародеи могли направлять её в стяги, в маленькие огоньки, в оружие? Она вырывалась мощным вихрем, как река, выходящая из берегов, и разделить её на отдельные потоки, чтобы управлять каждым из них, казалось чем-то запредельным.
– Это вы меня вылечили? – спросил он глухо. – Спасибо.
Рдан махнул огромной ручищей.
– Не люблю хворых. Ты спас сестру моей жены, а уж залатать дырки – это меньшее, что я мог для тебя сделать. Пусть ты и огненный чародей, человек всё равно хороший.
– А как у вас дела с защитой деревни? – Купава глотнула кваса и выглянула из-за плеча Илара, чтобы лучше видеть Рдана. – Простите, что так дерзко обращаюсь сразу к хозяину дома, просто…
– Не стесняйся, – успокоила её Талана. – Все свои. Не люблю тихих мышек, женщина должна уметь подавать голос.
– Мы видели всякое, – подтвердил Илар. Он не знал, можно ли говорить о старосте-упыре, поэтому решил не уточнять.
– С деревней, – Рдан потянулся к гусиной ножке и оторвал её, чуть не забрызгав жиром Купаву, – всё у нас в порядке. Лучше, чем у соседей. До нас доходят вести, как в других сёлах упыри прорываются за ограды и пьют столько крови, что лопаются, как надутые комары. Ещё говорят, что теперь эти твари умеют прикидываться людьми. Встретишь на большаке красавицу, захочешь подвезти, а она тебе в шею ц-цап! – Рдан рявкнул так, что его сын ойкнул и сполз под стол. – И повезёт, если перед смертью успеешь её пощупать.
Он рассмеялся, а Сана ещё сильнее покраснела, не вовремя кинув скромный взгляд на Илара.
– Как вы защищаетесь без чародеев? Вы их не впускаете? Тогда что сдерживает нежаков?
Илар попытался вспомнить, видел ли козлиные черепа на кольях. Вроде бы нет…
Рдан вдруг посерьёзнел и понизил голос, облокотился на стол и склонился ближе к Илару. В бороде блестели капли кваса, а глаза вблизи казались ещё чернее, и не разберёшь, где зрачок.
– Хитрость в том, что упыри не чуют нашу деревню. Чары райхи чем-то похожи на их, нежицкие. Ну, ты и сам, парень, наверняка слышал, как нас обвиняют едва ли не во всём зле на свете: будто это мы наслали нежаков на веси, будто мы сами не прочь попить тёплой кровушки… Только брехня это всё. – Рдан потряс гусиной костью у Илара перед лицом. – Слышишь? Брехня. Никого мы не выпиваем и мор не насылаем. Это огнепоклонники распускают слухи, чтоб к нам за помощью не шли, а только к ним. Их ратные сволочи-батюшки да матушки много денег с того имеют. Иные золотые хоромы себе отстраивают, знаю. Но в одном они правы: наши чары могут лечить и создавать, менять. И у нежаков так же, болотная вода своим духам дала такой дар. Так мы свою ограду зачаровали по-своему, и за ней не слышно запаха людей. Нежак, когда в упырином облике, он что зверь: идёт на запах и тепло, а бежит мимо нас и чует только брёвна. На что ему брёвна? Так и повелось, что мимо проскакивают и идут к другим, где вкуснее пахнет.
– Почему вы не расскажете это соседям? – спросила Купава с тоской. – Многим могли бы помочь.
– Ми-илая моя! – Рдан сочувствующе склонил голову. – Ты бы пошла за помощью к райхи?
Купава смущённо опустила ресницы.
– Нет.
Илар нащупал под столом её руку и ободряюще сжал. Конечно, у них никто бы не пошёл. Что они знали о райхи? Что бродят большими семьями, продают странные травы, меняющие сознание, что презирают всех остальных людей, а иногда на местах их стойбищ находят путников с перерезанными шеями… Если бы не упыри, чародеи боролись бы с райхи.
– Ну и вот. Про что я и говорю. Никто бы не стал. Если б я пришёл в вашу деревню, вы бы выгнали меня. Ещё и напридумывали бы, якобы хочу проникнуть втихаря и привести за собой упырей. Правду говорю? Не стесняйся, голубка.
Купава молча кивнула головой. Самое страшное, что Илар понимал, насколько же Рдан прав.
– Так, значит, упыри не пройдут сквозь ограду, даже если… если их будет что-то манить? – спросил он.
– А должно манить?
Взгляд Рдана стал таким пристальным, что Илару сделалось жутко. Сболтнул лишнего?.. Но через мгновение брови хозяина шевельнулись, и под бородой появилась лёгкая улыбка.
– Не бойся, парень. Вокруг куда больше привлекательных целей. В наших полях они редко появляются. А если попробуют – я сам заберусь на стену и пристрелю каждую тварь, пусть только попробует напугать моих детей. Но и ты свою искру пока придержи. Договорились?
Остаток обеда они провели в мирных разговорах, в которых не было места ни упырям, ни чародеям. Илар не сразу и вспомнил, что так может быть. Оказалось, может.